Было — хуже, стало — лучше,

Не подумай, что было плохо.

У нас во дворе Тимоха

Шел сегодня, без нарзана страдая,

Я — навстречу слова подбирая к строчке:

«Я — южный ветер, я – мягкий и тёплый…»

-Послушай – говорит Тимоха 

и замолкает – то ли спазм его задушил,

То ли забыл, что хотел сказать…

А я остановился и слушал, как мать…

Как мать кормит своё дитя,

Разливая свою любовь и молоко по щекам.

— Хочешь, я ЭТО тебе отдам? –

мысль отрывая от строчки и листа.

— Нет, дай до зарплаты гривен полста.

Или больше?....

Потусторонний (непослушание)

Проведи границу в сердце

Для Потустороннего.

Он придёт к тебе, а скамья холодна,

И взгляд…  из стекла оконного

Смотрит как отражённая звезда

Склоняется с медленной непреклонностью

К смиренным веткам, к безымянности куста -

Его родство с моей судьбой,

С привычкой склонною, 

Что в свете спутника едва видна,

Опустошает одиночество

Вчера, сегодня, навсегда.

И вижу я весны пророчество

В резном орнаменте листа.

Дали

Две блондинки и одна брюнетка,

Много неопределённого или неопознанного

В зависимости от состояния опознания,

Вне связи с составом крови, 

а более

С количеством, и качеством… 

Боли

Тире страдания.

Подойди ко мне 

Близко,

Так, чтобы  не  замахнуться.

Я скажу в тебя, выстрелю

И твой разум в не… ,

А рука дёрнувшись

Погибнет, повиснет

Плетью.

Ветер…

Запутается в занавеске

Ветер…

Не убегай, останься.

Я не чужой, я – часть,

Я частный случай

Твоего несчастья

Такого же прекрасного, как ты

(На плечи пали ткани немоты

И дали не смогли к себе вернуться).

f.mypage.ru/9f5696c463a11a18ffd5af65219fae8f_44622826fbf5500648ebc9205e4a75d4.jpg

«Душа не может быть слепой и глухой.

А что если слепые лучше видят, чем зрячие?»

Проведи границу в сердце

Для потустороннего.

Он придёт к тебе, а скамья холодна,

И взгляд…  из стекла оконного

Смотрит как отражённая звезда

Склоняется с медленной непреклонностью

К смиренным веткам, к безымянности куста -

Его родство с моей судьбой,

С привычкой склонною, 

Что в свете спутника едва видна,

Опустошает одиночество

Вчера, сегодня, навсегда.

И вижу я весны пророчество

В резном орнаменте листа.

************

Настоящая слава лежит в неизвестности.

Сердце из камня,

Взгляд из стекла –

Человеческое желание стать вечностью

Разбивается неоценимой прелестью

Полевого цветка.

Когда средь Арктики холодной 

ты улыбнулась мне улыбкою безбрежной,

Как может только улыбаться Йохансен 

плывущему по морю Фротьофу Нансену.*

Растаяли все льды до Антарктиды.

Тогда средь Арктики безбрежной 

пингвину 

места не нашлось

И в этой точке всё сошлось.

И не было на свете льдины.

И не было. И не сбылось.

Ничьё людское предсказание

о времени: — Всемирного Потопа,

— и похищении Европы

у финикийского царя.

На небе светят звёзды зря,

и зря: — растёт трава, — и птицы

из гнёзд своих зовут птенцов –

никто не сможет насладиться

полётом их, 

когда 

есть Кто с тобой не расстаётся никогда, 

и ожиданье не беда, пока, надежда…

….Когда средь Арктики и льда 

ты улыбнулась мне улыбкою безбрежной.

Это стихи о Любви, но это ещё и история моя (у меня есть фотографии оттуда) и не моя (смотри сноски), которая благодаря случайностям прекрасным наполнилась здесь новым содержанием.

Это Йохансен. Да.

А это Нансен.•Для тех кто не читал, о Фротьофе Нансене. Во время полярной экспедиции Нансен и Йохансен после неудачной попытки дойти до полюса зимовали в землянке на Земле Франца-Иосифа. (С «Фрамом» они разминулись, да и попробуй его найди среди ледяной пустыни). Когда потеплело они отправились к Шпицбергену. Местами шли по льду, местами, где лёд растаял, переплывали на каяках. По дороге охотились на нерпу. И вот один раз, когда они охотились, сильный порыв ветра оторвал их каяк от льдины и стал уносить в море.  Когда они это заметили, он был уже далеко. Наснен и Йохансен стояли и смотрели как уплывает их последняя надежда на спасение. И Нансен решил рискнуть, он вплавь сумел догнал каяки, и путешественники смогли продолжить путь.

 В этом году я намеренно не брал в руки фотоапарат. Одно из моих увлечений было заброшено и обижено. Но иногда (ниже примеры) возникает желание что-то сфотографировать,  а я говорю себе: «Напиши про то, что видишь. Напиши». А оно отзывается: «Потом напишу, потом», а то, что отзывается, оно сидит внутри, и называется Лень.

Это я так, сам себя критикую, мне можно.

Вам? Конечно можно. Можно самые дикие идеи, и самые первые непосредственные «фу», и критику (это роскошь?). Не жалейте стрел! Если что (кончатся, например), я и вернуть могу

Я в полуночный листопад 

Входил как безпородный пёс,

И с неба мягкий виноград

Мне виноградарь долго нёс.

Его шаги, но не мои

Считал я эхом, отражением;

И было это поражение

Или отложенный вопрос.

Какая ты, моя Любовь?

(какой обыденный вопрос…)

Я был страстями пожираем,

Искал Её, где нет Её.

И в шаге был; и слава рая

Сияла траурным огнём.

(как отблеск вод: О Ней, о нём…)

Вдоль гулких хоров, чутких струн

Я замирая тихий шёл

И в сотнях отражений лун

Её для песни не нашёл…

Болванчик мягкий на столе,

Мне улыбался, хохотал,

А я худой как тот скелет

Зачем мне виноград не знал.

Я дикий пёс – мне мясо в пост.

Твердил, от жажды умирая,

Твердил, а сердце замирало,

Как будто рядом воду нёс

Уже не первый водонос.

Этот стих стал ответом и одновременно предисловием (потому что писался до и после) одной откровенной беседы о Боге и о Любви. Для большей ясности ещё добавлю, что «виноград» — это непрямая ссылка на притчу о злых виноградарях из Евангелия (Лк. 20: 9-16), «вода» — это ссылка на беседу Иисуса Христа с самарянкой (Евангелие от Иоанна 4: 1-42).

Казалось бы.

Нет ничего интересного в том, чтобы по улице

идти, глядя на стены, заборы,  

прислушиваясь к тому, как курицы

кудахчут о счастье или своём горе.

Не интересно смотреть на деревья

с медленными, как годы, гнущимися

стволами тёмными; их время

не застыло, их время к вечности

приросло корнями грубыми.

(Вы пробовали из улиц вырывать деревья?

Это всё равно, что рвать зубы.)

Не интересно смотреть на вековую кладку

сложенную из камней диких, и неотёсанных

и с рядом растущей, как мгновение непослушной 

травой, сеянной не в  грядку,

разрешившей себе одно минутное исключение - 

быть ветром бессарабским причёсанной.

Не интересно, что лето ещё вчера ненавидимое

за жару и комаров, уже в начале сентября

будет реабилитировано, по-видимому,  и это зря;

оно не нуждается ни в нашей любви, ни в ненависти;

в любви нуждаемся мы,  

как любовники нуждаются в ревности

по самим себе.

кстати, неплохой фильм «Across the Universe», мну понравился, там 34 композиции Битлз.

В смутный час 

между закатом и рассветом

Когда не знаешь 

где ты, и кто ты, и зачем ты,

И при этом 

не мучаешься ни вопросом,

ни ответом,

Мне приснился подоконничек.

Ничего волнующего, ничего необычного:

Обычный под окном подоконничек.

Другим снятся луга в цветах

Моря в волнах и птицах.

Я — сню себе подоконничек чистый,

Помытый… 

почти до блеска

Вместо

Блестящего моря,

Вместо 

птичьего гомона

далёкого 

(как всё далёкое, и ветром носимое), 

неясного

Среди лугов и цветов красных...

Но в это году больше жёлтых...

Это год такой, или только

Жаркое лето всё пожелтило?

Я бы снил себе что-то милое,

Я бы снил себе что-то милое,

Я бы снил себе что-то милое,

Если бы была на то моя воля, 

Но я сплю, и мне снится НЕ поле,

а снится подоконничек — не море.

И есть у нас общая схожесть

И общая до близости непохожесть

На то, что рядом  и выше с нами:

У подоконничка — окно, у меня — море

И небо, и поле с цветами...

Которые мне, как я не стараюсь, не снятся...

Примечания: «сню» и «снил» — не «фу» и даже не «ах», а белорусское, почти родное:

Буду сніць і днямі, і начамі.

I прыду. Што ўздумаеш, <рабі>.

Хочаш — душу растапчы нагамі,

Хочаш — мучай, хочаш — загубі.

Максим Богданович

 Что до «подоконничка», зачем он вам? Не отнимайте копеечку.

О, только сейчас заметил, ошибочка в видео, оперу " БОРИС ГОДУНОВ" написал МОДЕСТ ПЕТРОВИЧ МУСОРГСКИЙ...